Автором статьи проведена классификация налоговых обязанностей, которая представляется актуальной в условиях цифровизации экономики. Классифицирование осуществлялось в отношении тех налоговых обязанностей, которые подверглись наиболее существенным изменениям их содержания и структуры в результате внедрения использования цифровых технологий. Обосновано, что в период цифровой трансформации основная налоговая обязанность по уплате налогов и сборов по критерию вида платежа и особенностей процедуры уплаты может как исполняться в отношении отдельных налогов и сборов, так и представлять собой совокупную налоговую обязанность; обязанности постановки на налоговый учет по характеру их осуществления разделены на связанные с получением участником налоговых отношений какого-либо налогово-правового статуса и возникающие в связи с уплатой конкретных налогов; обязанности по представлению налоговой отчетности классифицированы с точки зрения источника их правового регулирования на прямые и косвенные (имеющие латентный характер). Автором обоснована ценность проведения такой классификации; оценка адекватности применяемых на данном этапе цифровых инструментов и формулирование предложений по совершенствованию налогового законодательства и практики его применения.

В статье проведен анализ деятельности института финансового уполномоченного по защите прав и законных интересов потребителей финансовых услуг. Установлено, что правозащитная деятельность осуществляется в двух формах — процессуальной и непроцессуальной. По мнению автора, процессуальная форма правозащитной деятельности института финансового уполномоченного является выражением публично-правовых отношений между финансовым уполномоченным, потребителями и финансовыми организациями в процессе рассмотрения обращений в порядке Федерального закона от 04.06.2018 № 123-ФЗ «Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг» и представляет собой последовательно осуществляемую деятельность финансового уполномоченного как публичного субъекта, связанную с установлением фактических обстоятельств спора между потребителем и финансовой организацией, применением к ним норм права, определением мер защиты, вынесением решения и осуществлением контроля за его исполнением. Охарактеризованы такие направления правозащитной деятельности, реализуемые в рамках непроцессуальной формы, как консультационная и просветительская работа, экспертно-аналитическая деятельность, взаимодействие и сотрудничество с правозащитными организациями и институтами гражданского общества, совершенствование законодательства, рассмотрение обращений в соответствии с Федеральным законом от 02.05.2006 № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации». Сделан вывод о том, что сочетание процессуальной и непроцессуальной форм в рамках института финансового уполномоченного придает правозащитной деятельности системный характер, наиболее полно обеспечивая состояние защищенности потребителей финансовых услуг.

Статья посвящена поиску места информации в системе объектов гражданских прав. Отмечено, что вопрос о самостоятельности информации как объекта гражданских прав и возможности включения ее в гражданский оборот является дискуссионным. К настоящему времени сложилось несколько подходов по существу обозначенного вопроса, которым в статье уделено особое внимание. Согласно первому из них информация рассматривается в качестве объекта гражданских прав и договорных отношений. Более того, информация имеет настолько сильную связь с товаром — вещью, что предложено распространить на нее все правила об объектах вещного права. Второй подход заключается в том, что информацию относят к интеллектуальной собственности. В соответствии с третьим подходом информация признается объектом гражданских прав только в случае ее отражения (закрепления) на материальном носителе. Четвертый подход заключается в том, что информацию относят к нематериальным благам. По результатам проведенного исследования автор приходит к выводу о том, что информация является опосредованным объектом гражданских прав, поскольку по своей природе она является частью (содержанием) прямо поименованных в ст. 128 ГК РФ объектов гражданских прав (нематериальное благо или результат интеллектуальной деятельности), что создает конструкцию объекта внутри объекта. В этой связи предложено условно именовать указанный в законе объект гражданских прав (нематериальное благо или результат интеллектуальной деятельности) объектом первого порядка (уровня), а составляющие его часть (содержание) сведения (информацию) — объектом гражданских прав второго порядка (уровня). Таким образом, правовой режим информации как объекта гражданских прав второго порядка (уровня) будет определен объектом гражданских прав первого порядка (уровня), частью (содержанием) которого она является.

В административных делах, рассматриваемых в порядке, установленном главой 31.1 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, по-прежнему остается много вопросов, снижающих эффективность защиты прав несовершеннолетних и недееспособных на охрану жизни и здоровья. В числе этих проблемных аспектов — понимание медицинского вмешательства, необходимого для спасения жизни; определение перечня лиц, имеющих право обратиться с административным исковым заявлением; обязательность участия прокурора в этих делах; доказательственная база по делу; корреляция с положениями Семейного кодекса Российской Федерации. Заявленные вопросы рассматриваются с опорой на правоприменительную практику и зарубежный опыт. Автор предлагает варианты преодоления существующих проблем, в том числе путем совершенствования законодательства. Предлагаются изменения в ряд статей гл. 31.1 КАС РФ и Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан», касающиеся предоставления прокурору права обращаться с административным иском, извещения прокурора об отказе опекуна от медицинского вмешательства в отношении его подопечного, закрепления недопустимых мотивов отказа от медицинского вмешательства, обязательности участия в делах прокурора, корректировки предмета доказывания.

В статье рассмотрено использование в российском гражданском судопроизводстве свидетельской клятвы. Цель статьи заключается в теоретическом обосновании использования в российском гражданском судопроизводстве свидетельской клятвы в качестве способа противодействия заведомо ложным показаниям свидетелей по гражданским делам. Рассматриваются исторические аспекты судебной присяги, а также сравнительно-правовые аспекты использования свидетельской клятвы в гражданском судопроизводстве некоторых других стран — Турецкой Республики, Республики Узбекистан. Первый шаг к устранению религиозного содержания судебной присяги был сделан в современный период в российском конституционном судопроизводстве, однако нормативный текст присяги не учитывает ряд социально-психологических факторов. Сделан вывод о целесообразности введения в гражданское судопроизводство именно клятвы, а не присяги свидетеля, поскольку исторически судебная присяга всегда имела религиозное содержание. Анализируются юридически и психологически оправданные подходы к нормативному тексту судебной клятвы, предлагаются соответствующие изменения в гражданском процессуальном законодательстве. В части 2 ст. 177 Гражданского процессуального кодекса РФ, по мнению автора, следует закрепить обязанность свидетеля перед допросом в суде произнести клятву, а также нормативный текст такой клятвы: «Перед лицом российского государственного суда клянусь своей честью рассказать всё известное мне по делу. Буду говорить только правду, всю правду и ничего, кроме правды».

В условиях развития цифровой экономики, распространения пандемии новой коронавирусной инфекции COVID-19, специальной военной операции и внешнего санкционного давления не перестают быть актуальными проблемы достойного труда и эффективной занятости среди молодого поколения. В связи с этим встает вопрос о необходимости законодательного закрепления таких положений, которые бы одновременно стимулировали и молодежь, и работодателей к вступлению друг с другом в трудовые отношения. Автор предлагает обсудить, насколько целесообразно углубление дифференциации законодательства о труде и занятости населения в отношении таких категорий, как «молодежь» и «молодые специалисты». Делается вывод, что в данные категории заложен такой контекст, который предполагает реализацию комплекса мероприятий, направленных на содействие занятости молодежи применительно к каждому этапу профессионального развития. Поэтому в отношении молодежи ведущая роль должна быть отдана законодательству о занятости населения. В ТК РФ следует сохранить дифференцированный подход для несовершеннолетних работников, а в части положений, которые могут применяться в связи с фактом получения квалификации, — развивать комплекс гарантий, которые не имеют возрастного ценза. 

В статье проведен анализ развития регулирования реализации сетевых форм взаимодействия в системе высшего образования. Показаны основные изменения регуляторных требований — от диспозитивного регулирования к установлению приоритета императивных правил. Определено значение сетевизации как формы сотрудничества и восполнения дефицита ресурсов в системе высшего образования. Обоснована значимость диспозитивного подхода к регулированию сетевых образовательных программ. Предложено более широкое понимание сетевых форм взаимодействия, за рамками реализации образовательных программ, например в части создания сетевых научных лабораторий. В работе определены основные проблемы применения новых методических рекомендаций к построению финансовой модели сетевых образовательных программ. Обосновано, что закрепленные в обновленных методических рекомендациях и инструкциях финансовые механизмы взаиморасчетов между участниками реализации сетевого формата образовательного проекта приводят к большему единообразию в деятельности университетов, но снижают возможность использования инициативных способов построения финансовых расчетов между участниками сетевых проектов. Предусмотрена необходимость детализации положения инструктивных документов об «иных способах, предусмотренных законодательством». Представлено авторское видение применения правовой конструкции договора о совместной деятельности к отношениям по сетевому взаимодействию в сфере образования и науки. Статья основана на анализе результатов реализации Программы развития Псковского государственного университета и построении модели сетевого университета.

Управление общим имуществом многоквартирного дома товариществом собственников недвижимости потребовало закрепления в ЖК РФ прав на информацию не только членов товарищества, но и не являющихся членами собственников помещений. Объем информационных прав членов гражданско-правового сообщества и порядок их осуществления являются дискуссионными с точки зрения цели наделения данными правомочиями и их практической реализации. В частности, не являющиеся членами товарищества собственники помещений обладают равными, наряду с действующими членами, правами на получение любой информации о деятельности товарищества. В статье приводится анализ положений жилищного законодательства об информационных правах соответствующих лиц. Определяются цели законодательного регулирования, а также особенности реализации прав на информацию в условиях цифровизации отдельных сфер жизнедеятельности общества и экономических вызовов современности. Исследуются положения законодательства о персональных данных, об отдельных видах корпоративных организаций, о регистрации недвижимости и иные акты, свидетельствующие о наличии ограничений и пределов реализации права на информацию в российских корпоративных организациях. Выявляются возможные злоупотребления информационными правами, раскрывается судебная практика по рассматриваемой проблематике. Предлагаются пути развития жилищного законодательства, в том числе посредством закрепления случаев, ограничивающих реализацию прав на получение информации.

Систематизация нормативных правовых актов, лежащих в основе вакцинопрофилактики, проведена с параллельным рассмотрением исторических фактов и ситуаций как предпосылок для создания мощной защитной профилактической системы иммунизации населения в РСФСР, СССР и России с 1919 г. по настоящее время. В статье анализируются декрет Совета народных комиссаров от 10.04.1919 «Об обязательном оспопрививании» и последующие исторические этапы развития иммунопрофилактики новых и возвращающихся инфекций на территории России. Создана система плановой и экстренной вакцинации детей и взрослых, закрепленная в декретах Совета народных комиссаров, декретах и постановлениях Совета народных комиссаров РСФСР, приказах Министерства здравоохранения СССР, Минздравсоцразвития России, Министерства здравоохранения РФ, распоряжениях Правительства РФ, федеральных законах. Искусственные иммунобиологические препараты, вакцины и анатоксины применяют для предотвращения, сдерживания и нивелирования социальных последствий эпидемий и пандемий в целях устойчивого развития государства и общества в целом. Государственная важность вакцинного дела освещается в Стратегии развития иммунопрофилактики инфекционных болезней на период до 2035 г. Вакцинация не только предотвращает заболеваемость и преждевременную смерть иммунизированных граждан, но и способствует широкомасштабным достижениям в области здравоохранения, образования, технологического и экономического развития.

Статья посвящена вопросу, обладают ли разъяснения Пленума Верховного Суда РФ обязательной силой. По мнению автора, условиями их обязательности являются актуальность, непротиворечивость и теоретическая безупречность. В статье приводятся примеры разъяснений, утративших актуальность в связи с изменениями в уголовном законе, а также разъяснений, не согласующихся с буквой закона (например, о квалификации по совокупности преступлений насильственных действий и угрозы насилием в отношении других лиц при изнасиловании). Противоречивость правовых позиций Верховного Суда РФ усматривается в оценке применения негодного, бутафорского или игрушечного оружия, с одной стороны, при бандитизме и разбое, а с другой — при хулиганстве, а также в оценке беспомощного состояния жертвы убийства и изнасилования. Позиция Верховного Суда РФ по вопросу о субъекте нарушения правил охраны труда, по мнению автора, не соответствует позиции законодателя по этому же вопросу. Не соответствующим закону и доктрине уголовного права представляется разъяснение о квалификации как оконченного преступления дачи-получения взятки в значительном, крупном или особо крупном размере по направленности умысла, если передача предмета преступления планировалась в несколько приемов, но преступление было прервано до того, как размер взятки достиг предполагаемой суммы. Нарушение требований актуальности, непротиворечивости и теоретической безупречности несовместимо с обязательностью разъяснений Пленума Верховного Суда РФ.

В статье рассматриваются онтологические аспекты сущности преступления и его признаков в доктрине уголовного права и законодательстве. Преступление рассматривается сквозь призму единого системного понятия и в связке с теми признаками, которые составляют его содержание. Автор анализирует основные модели и теоретические концепции, которые могут быть задействованы в законодательной деятельности при построении родового понятия преступления и характеристике его признаков. Акцент сделан на том, что главным в формулировании сущности преступления должен являться вред, причиняемый социальным ценностям. Преступление не есть исключительно общественно опасное деяние. Деяние может быть общественно опасным, но не преступным, потому что не несет в себе заряд причинения вреда. С этой точки зрения преступлением должно признаваться наносящее вред охраняемым ценностям деяние, которое совершено физическим лицом виновно и признаки которого указаны в уголовном законе.

В статье развивается идея о том, что правовое значение категоризации преступлений не ограничивается исключительно отраслью уголовного права. Категоризация преступлений оказала принципиальное влияние на решение немалого числа вопросов в уголовном процессе. На примере институтов подследственности и подсудности доказывается влияние классификации преступлений по уровню общественной опасности на уголовно-процессуальное право. Акцентируется внимание на том факте, что категоризация преступлений выступает одним из материально-правовых свойств, позволяющих определить орган предварительного следствия (дознания) и компетентный суд. Работа не только констатирует значимость классификации преступлений по уровню общественной опасности для уголовного процесса, но и обращает внимание на небезупречность некоторых положений, использующих категоризацию преступлений и тесно связанный с ней термин «тяжесть преступления». Обосновывается возможность совершенствования законодательства путем легального укрепления позиции категоризации преступлений в соответствующих нормах.

В статье фиксируется традиционный подход к рассмотрению процессуальных порядков, основанных на дифференциации (фрагментировании) уголовного процесса. Автор рассматривает процессуальный порядок в качестве родового понятия. Для этого им анализируется нормативная и теоретическая база (относительно конкретизированной объектной области) исследования, выявляются существенные признаки, далее, для определения понятия через род и видовые отличия в качестве родового понятия используется «правовой порядок», а в качестве видовых отличий — такие признаки, как функциональная структура, постоянная динамическая связь между элементами структуры. В качестве конкретной объектной области используются порядки формулирования вопросного листа для присяжных заседателей и предъявления лица для опознания в судебном следствии. Автор приходит к выводу, что процессуальный порядок — это правовой порядок, образованный элементами функциональной структуры процессуальной деятельности вовлеченных в нее участников со стабильными динамическими связями между этими элементами, сохраняющимися на всем протяжении уголовно-процессуальной деятельности.

Первого октября 2023 г. ЕС ввел в действие пограничный корректирующий углеродный механизм (ПКУМ). Это один из элементов «Зеленой сделки» — масштабной программы трансформации экономического курса ЕС, изобилующей экологической риторикой. Возникает вопрос о том, каким образом политика ЕС соотносится с положениями основополагающих универсальных международных договоров в области борьбы с изменением климата. Среди всех международных договоров по данному вопросу выделяются Рамочная конвенция ООН об изменении климата и Парижское соглашение, послужившие, по утверждению ЕС, основанием для разработки ПКУМ. Насколько «Зеленая сделка» соответствует принципу общей, но дифференцированной ответственности, не нарушает ли принципы справедливости, недискриминации, добросовестной конкуренции и другие максимы — лишь некоторые вопросы, на которые авторы попытаются дать ответы, проанализировав пакет документов, устанавливающий принципиально новый в своем роде трансграничный механизм.

Статья посвящена анализу подходов различных государств и международных консультативных и совещательных органов к проведению референдумов о самоопределении народа. Выявлено, что право на самоопределение может основываться не только на национальности, но и на других признаках, включая общее историческое наследие, этническое единство и язык общения. В отношении самоопределения в виде сецессии отмечается важность установления ее границ, исследуются исторические примеры референдумов в различных частях света и их последствия. Выделяется пять исторически сложившихся признаков, которые могут рассматриваться как отражение легитимности проводимого референдума о самоопределении: связь с историческими предпосылками, определение границ референдума, обеспечение фундаментальных демократических прав, установление правовых основ и ограничение внешнего вмешательства или давления на участников референдума. Эти элементы совместно создают условия для получения легитимных результатов референдума и его последующего значения с точки зрения права.

Статья посвящена анализу принципов юрисдикции государств в международном праве и особенностям их применения в киберпространстве. Формирование киберпространства, уникальность которого выражена в глобальном, трансграничном характере, позволяющем пользователям осуществлять взаимодействие, пересекающее государственные границы, во взаимосвязи информационных систем, в наличии нематериальных компонентов и изменчивости юрисдикций, породило вопрос о международно-правовом регулировании отношений, возникающих при использовании киберпространства. Наиболее распространенный подход состоит в том, что к регулированию отношений, связанных с использованием киберпространства, применяются нормы международного права. В связи с этим юрисдикция государств в отношении киберпространства основывается на принципах юрисдикции, выделяемых в международном праве: территориальный принцип, в том числе принцип активной и пассивной территориальности, доктрина последствий; национальный принцип, в том числе принцип активной и пассивной национальности; защитный принцип, универсальный принцип. В результате анализа доктрины и международных актов, а именно докладов Группы правительственных экспертов по достижениям в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности 2013, 2015, 2021 гг., резолюций Генеральной Ассамблеи ООН, Конвенции о преступности в сфере компьютерной информации 2001 г., переговорных документов к разрабатываемому в рамках ООН проекту международной конвенции о противодействии использованию информационно-коммуникационных технологий в преступных целях, сделано заключение о том, что принцип территориальности остается главным принципом, на основании которого государства устанавливают юрисдикцию в киберпространстве. Вместе с тем конкретное содержание принципа территориальности и иных принципов установления юрисдикции государств в киберпространстве еще формируется.